450 тысяч рабочих мест можно создать в Сибири за счет вольноприносительства

Согласно последним опросам «Левада-Центра», россияне своими главными проблемами называют бедность, высокие цены и безработицу. Особенно остро эти проблемы ощущаются в сибирских регионах, где по природным и климатическим условиям эффективно может работать в основном только горнодобывающая отрасль. Мы радуемся, когда в Сибири геологи открывают новые месторождения, на которых запускают в эксплуатацию крупные рудники («Павлик» в Магаданской области, Быстринский ГОК в Забайкалье, «Гросс» в Якутии и др.). Каждый рудник — это 2–5 тыс. рабочих мест. К сожалению, крупных рудников мало, их строительство требует значительных инвестиций, и они могут обеспечить работой сравнительно небольшую часть сибирского населения. Из-за отсутствия работы люди уезжают в другие регионы. Не секрет, что население Сибири быстро сокращается. Даже в сравнительно благополучной Иркутской области оно снизилась за 25 лет с 2,65 млн до 2,41 млн чел., а в Магаданской области почти в 3 раза.

Правительство пытается остановить отток населения из Сибири, предлагая «бесплатный гектар», снижая тарифы на электроэнергию, финансируя инфраструктурные проекты и т.п. Вольноприносительство для привлечения народа в Сибирь государство пока не рассматривает, хотя поручение правительству РФ проанализировать возможность разрешить золотодобычу физическим лицам с учетом борьбы с безработицей в стране было дано Президентом РФ Д.А. Медведевым еще в 2009 году.

По мнению некоторых авторитетных специалистов, вольноприносительство — мера неэффективная, в частности из-за того, что честно добыть золото примитивным оборудованием, по их мнению, невозможно из-за низкого содержания золота в месторождениях, соответственно все вольноприносители будут воровать золото у действующих предпрятий.

Что касается воровства золота, то оно есть и сегодня, хотя вольноприносительство запрещено. Создание рабочих мест и возможность честного заработка, по общепринятой логике, должно не увеличить воровство, а снизить криминальный оборот золота, что подтверждается историческим опытом. 

Когда в 1934 году «Союззолото» открыло приемные пункты и стало принимать золото у любого человека без документов — «принес, сдал — и ты не преступник, получи боны и иди отоваривай», — в золотоприемные пункты начали нести в том числе украденное золото. Правительство СССР пошло на это, чтобы собрать хотя бы часть ворованного золота и уменьшить его поток, который шел в криминальные структуры и за границу.

 В 1950-х золотоприемные кассы закрыли, после чего нелегальный оборот золота достиг неприемлемых размеров.

В 1961 году по Указу Президиума ВС СССР для борьбы с этим злом в УК РФ была введена смертная казнь за нарушение правил о валютных операциях, и несколько «валютчиков», связанных с золотом, были расстреляны. Но это не искоренило незаконный оборот золота. Всем было известно народное название "Ингушзолото". В нем снова слилось в один поток ворованное и добытое золото.

В наше время в действующем Уголовном Кодексе (принят в 1996 году) статьи о валютных операциях нет. Согласно современной статье 191 УК, уголовное наказание предусмотрено только за сделки с драгоценными металлами в крупном размере, а мелкие сделки наказываются штрафом 3–5 тыс. руб. При этом нелегальный оборот достигает значительных размеров (10 тонн в год) и включает как ворованное на предприятиях, так и незаконно добытое золото.  

Непромышленные месторождения золота имеются, конечно, не только в нашей стране, и они активно используются в экономике. Согласно зарубежным исследованиям, кустарной и мелкомасштабной добычей золота в мире занято 10–15 млн человек, еще 100 млн косвенно связаны с этой деятельностью.

А сколько человек могли бы заниматься непромышленной добычей золота в нашей стране? Сделаем ориентировочный расчет по аналогии с одной из стран, сравнительно бедной золотом, — Кенией. В этой африканской стране площадью 0,58 млн км² (немного больше Магаданской обл.) в секторе непромышленной и кустарной добычи золота занято напрямую 10–30 тыс. человек (примем среднее 20 тыс.). Соответственно пропорционально площади в Дальневосточном ФО (6,17 млн км²) такой же добычей может заниматься 213 тыс. чел.; в Сибирском ФО (5,14 млн км²) — 178 тыс. чел.; в Уральском (1,82 млн км²) — 63 тыс. чел. Итого, по Сибири — 453 тыс. чел. Можно, конечно, оспаривать эту цифру и объяснять, что климат в Африке теплее, чем в Сибири, но замечу, что Кения по геологической привлекательности поставлена экспертами на 120-е место из 122 оцененных стран мира, а Россия на 40-м, то есть геологические предпосылки в России несравненно лучше, чем Кении.

В другой африканской стране — Гане, после принятия в 1989 году закона, легализующего мелкомасштабную добычу начался существенный экономический рост, повысился уровень золотодобычи, курс валюты, занятость. По некоторым оценкам, в Гане на крупных золотодобывающих предприятиях работает около 14 тыс. чел., в то время как в секторе кустарной добычи насчитывается порядка 300 тыс. человек. Судя по порядку цифр, для огромной и богатой золотом России 450 тыс. занятых в кустарной добыче, скорее можно считать заниженной оценкой, чем завышенной.

Где будут работать кустарные добытчики золота в нашей стране? Чтобы ответить на этот вопрос, надо уточнить, что из себя представляют непромышленные месторождения? Я буду использовать термин «месторождение» в генетическом смысле, именно как «место рождения» скопления золота. Лично я, как геолог, могу сказать, что в каждом золотоносном регионе во многих ключах можно найти несколько или даже целый десяток непромышленных месторождений золота. Иногда это совсем небольшие (доли кубометра) скопления золота, например, на речных косах или на дне речек. Самородки в генетическом смысле тоже можно рассматривать как мелкие непромышленные месторождения золота. Отдельную группу представляют техногенные россыпи. Некоторые из них отработаны «от борта до борта». Но нет такой россыпи, где ничего бы не осталось.

Содержание золота в непромышленных месторождениях бывает весьма высоким. Простой пример. Если человек с металлодетектором находит даже мелкий самородок массой 1 грамм, то, чтобы извлечь его из земли, он выкапывает полведра (0,005 м³) породы. Соответственно, содержание получается 1/0,005= 200 г/м³. Человек с лотком и лопатой тоже не будет мыть все подряд, а найдет себе богатое местечко.

В 1940-е годы у лоточников Дальстроя средний намыв на одного человека составлял 13,7 г/день. Сейчас, конечно, содержания ниже, чем тогда, но можно намыть за день несколько граммов. Множество подтверждений этому есть в практике работы МВД, например: «сотрудниками МВД Республики Саха (Якутия) на месторождении ручья Тигиргачи, правого притока реки Нера были задержаны двое нигде неработающих граждан — мужчины 1965  и 1977 г.р., жителей поселка Усть-Нера, которые на отработанном полигоне с помощью традиционного старательского набора — лопаты и грохотка — занимались незаконной добычей золота. На момент задержания сотрудниками милиции у «черных старателей» было обнаружено и изъято 22,29 г промышленного золота. Учитывая, что проработать мини-артель успела всего два дня, «улов» весьма неплохой».

Как геолог, я хорошо знаю, что найти непромышленное месторождение золота вполне по силам любому заинтересованному человеку. По всему миру их находят и отрабатывают миллионы людей, даже без среднего образования.

Кому нужны непромышленные месторождения и какая с них выгода? Огромный опыт отработки непромышленных россыпей (не только за рубежом, но и в дореволюционной России и раннем СССР) свидетельствует о том, что непромышленное старательство используется как источник дополнительного заработка. Это тяжелая, часто неблагодарная работа для тех, кого не взяли в благополучное предприятие. Для пенсионера, получающего 20 тыс. в месяц, 5 граммов золота — это 50% добавки к пенсии; школьники в летние каникулы будут рады заработать свои несколько тысяч рублей; безработные, на пособии смогут получить дополнительный доход и др.

Разбогатеть на непромышленном старательстве могут единицы. Именно поэтому кустарная добыча для заработка мало развита в благополучных странах. Так, в Австралии, несмотря на полную свободу обращения с золотом, народ не толпится на отвалах и речках, а предпочитает возить на них туристов. Кстати, у нас также есть хорошие места для туристической добычи золота, но пока они не используются. Известны и другие формы использования непромышленных россыпей.

Что получит государство? Надо, наверное, все оценивать в сравнении. Сейчас бюджет от непромышленных месторождений несет только расходы на борьбу с нелегальным оборотом золота. Если разрешить вольноприносительство, то этих расходов не будет. При этом государство получит почти полмиллиона благодарных сибиряков, которые немного улучшат свое материальное положение. Будут также косвенные доходы от увеличения оборота торговли, так как все заработанные на непромышленных месторождениях деньги будут потрачены в местных магазинах, которые платят налоги. Получат развитие и сопутствующие производства: изготовление и продажа непромышленного оборудования, обучение старательству и т.п.

К сожалению, проект закона, предложенный МПР в этом году, ничего не предусматривает для освоения непромышленных месторождений — ни свободного поиска золота, ни свободной его сдачи в золотоприемные кассы. Почему так получается? По моему, в нашем МПР (в Роснедрах, в частности) работают хорошие специалисты, получившие образование в то время, когда на просторах нашей страны было много промышленных россыпей золота. Сейчас промышленные россыпи естественно заканчиваются, но сменить ориентацию на мелкие объекты специалисты МПР пока не могут. 

Но время не ждет, и люди покидают Сибирь. Чтобы остановить процесс надо разрешить вольноприносительство таким, каким оно было в 40-е годы: "нашел - добыл - принес - получил деньги". Лучшим может быть современный вариант вольноприносительства, принятый, например, в Австралии.

Дополнительные материалы

Формы использования непромышленных россыпей золота

Подборка статей по теме "непромышленная добыча золота"

-0+6

• Содержание сайта
• Комментарии
• Главная страница