Почему месторождение золота назвали «Школьное»

Никто, даже самые наивные, не предполагали, что уже через четыре года наша сопка даст первое промышленное золото...

17 июля 1981 г. автобус КАВЗ и грузовая автомашина ГАЗ-66 выехали в геолпоход со школьниками. Ехали по трассе с шутками, смехом и песнями. Передохнули на перекрестке дорог у поселка Нелькоба и свернули с основной Тенькинской трассы на Дусканью — участок россыпной золотодобычи прииска «Курчатовский», а затем и с этой трассы в бассейн ручья Эрики. Дорога пошла значительно хуже. Кто послабее, начал чувствовать приближение «морской болезни». Пришлось останавливаться у ручья на отдых и водопой.

В конце концов, дорога стала совсем непроезжей для автобуса, а вездеходный ГАЗ еще прополз километра два и тоже окончательно встал. Сориентировались по карте — до места предполагаемой стоянки не доехали километра три с лишним. А это значит, что маршруты в верховьях долины будут длиннее плановых на 6 километров.

Разгрузились, выбрали наиболее подходящее место для лагеря. Место для стоянки было не совсем удачное — надпойменная терраса высотой 1,5 метра над урезом воды большей частью представляла заболоченное редколесье, и лишь у самой бровки тянулась сухая полоска шириной от 15 до 20 метров, поросшая карликовой березкой.

В отряде 17 школьников от 4 до 9 класса, воспитатель-инструктор туризма Петя Гебура, техники-геологи Оля и Толя Симоновы, старший техник-геолог Николай Казаков и руководитель-геолог (для солидности) Геннадий Павлович Гиляшов, то есть я.

Расположились на берегу таежной речушки у костра. Поговорили о геологии. Коснулись вопроса: «А много ли надо человеку для счастья?». Работа геолога — тяжелый, трудный и опасный в самом прямом смысле труд. «Человек, а зачем тебе трудное счастье?» Пот застилает глаза, разъедает лоб, комары не дают даже рта раскрыть. Или другая ситуация: дождь или снег, а лабаз с продуктами разорил медведь или, еще обиднее, человек... Не будем говорить о хулиганах — это не люди, но есть и другие — горе-туристы. Не рассчитали с продуктами или утопили, да мало ли что бывает, —  позаимствовали продукты, оставили записку или деньги и пошли дальше. На языке саянских геологов «турист» — слово ругательное.

Первый день в поле. Подъем, общая зарядка, умывание, завтрак, заготовка дров. Организация идеальная — быстро, четко, дружно. Оборудовали антенну радиосвязи. Вышли в положенное время в эфир, доложили: «Развернули лагерь, приступаем к выполнению геологического задания». Начальник ГГП Манафов, проводивший связь, пожелал успехов. Геологическое задание отряда геолпоходов утверждено объединением «Севвост-геология», как и положено для солидного геологического подразделения. Предусмотрены геохимическое опробование, геологические маршруты, поисковые работы.

Первый маршрут — сколько надежд и волнений. Никто не хочет оставаться в лагере готовить пищу. Устанавливаем очередность, вытираем юным геологам слезы, собираемся на геологический совет. Распределяем виды работ, намечаем маршруты. Геохимическое опробование предусматривает сбор рыхлой металлометрии (грунта) по определенной сети. Оля и Толя берут своих подопечных и уходят за «металкой». Коля Казаков и я берем еще десять человек и идем вниз по долине. Нам предстоит отобрать пробы на металлометрию по двум безымянным правым притокам ручья Эрики.

Девчонки Марина и Ирина остались в лагере. Чтобы хоть как-то сгладить их огорчение, что не взяли в первый маршрут, решаем назвать безымянные на карте ручьи в их честь. Отныне нижний ручей будет называться «Марина», верхний ручей — «Ирина». Коля уходит в маршрут со своей пятеркой ребят по руч. Марина, а мы должны опробовать борта долины по руч.Ирина.

В процессе работы вырабатываем оптимальную схему проведения опробования. Я иду и считаю пары шагов — определяю расстояние, через которое необходимо взять пробы. У первой пробы оставляю одного человека — он берет пробу, а мы идем дальше. У второй пробы опять оставляем человека — он тоже берет пробу. Идем к третьей пробе... у каждой точки остается человек для взятия пробы (через каждые 250 метров). Первый в это время взял пробу и идет ко второму опробщику, затем вместе идут к третьему, потом все идут к четвертому. Около пятого мы ждем всех, собираем пробы, этикируем, описываем маршрут, упаковываем образцы. Потом операция повторяется.

Но вот найдена интересная находка — кварцевая щетка. Видим небольшие мутноватые сросшиеся кристаллы кварца. Объясняю, что это может быть использовано в качестве поделочного и коллекционного материала. Объяснять долго, пожалуй, нет необходимости, так как кристаллы говорят сами за себя.

Проводим поиски вверх по склону, откуда могла свалиться интересная находка. По развалам кварца довольно быстро выходим на коренной выход кварцевой жилы мощностью около двух метров, а попутно находим и более приличные друзы почти прозрачных кристаллов кварца. Всеобщее ликование и охотничий зуд у каждого. Все разбежались по склону и усиленно таскают ко мне на суд и оценку все новые и новые находки. Геологический молоток был только у меня и это, в большой мере, спасло основную часть ценных находок от разрушения.

Закартировали и описали обнаруженную жилу — нанесли на карту и аэрофотоснимок. По аэрофотоснимку показал ребятам, где еще можно найти выходы новых кварцевых жил. На пути маршрута коренных выходов жил ожидать было маловероятно, зато могли быть свалы из тех жил, которые дешифрировались на аэрофотоснимках выше по склону. Решили обследование новых жил оставить на завтра, а сегодня закончить маршрут по плану и по пути описать склон.

На обед остановились у очередных зарослей бурой смородины. Вскипятили таежный чай, разогрели тушенку, открыли колбасный фарш, сгущенку. Хлеб, масло, печенье, сухари, конфеты, сахар — все калорийное и необычайно вкусное (и, кстати, бесплатное...). Плотно пообедали, собрали рюкзаки, сфотографировались на обрыве с друзами кварца. После обеда продолжили маршрут. Набрали рудных образцов для штуфных проб и, конечно, самые лучшие друзы.

Все надеялись, что самые интересные находки еще впереди, что будет еще и пьезокварц, который по своей ценности дороже золота, а о самом золоте говорили лишь как о чем-то несбыточном, как о царе металлов и наивной, но чистой, детской мечте.

Следующие маршруты принесли новые находки кварцевых друз. Опробовали найденные жилы кварца с сульфидной минерализацией. Нашли касситерит, но впоследствии, при лабораторном анализе, находка не подтвердилась. Собрали первые шлиховые, металлометрические и штуфные пробы. Подтвердились шлиховым опробованием проявления россыпного золота в руч. Гранит. Командой промывальщиков руководил Николай Казаков (впоследствии в долине ручья буровики разведали россыпь золота в 39 кг).

Наибольший интерес, конечно, вызывали поисковые маршруты, которые я взял, в основном, на себя. А вот интерес к металлометрии и даже к шлиховому опробованию стал катастрофически падать, появились первые отказчики от маршрутов. А наибольшую популярность завоевали хозяйственные работы. Заготовка дров и приготовление пищи занимали минимум времени, остальное было свободным, хотя позже мы занялись камеральными работами — просушкой и просеиванием «металки». Были отмечены курильщики и картежники — пришлось провести беседу. Бунт на корабле нарастал. Утром уже никто не выходил на зарядку, а умываться пришлось заставлять под угрозой оставления голодным и отправки домой. Посуду, чтобы не мыть, закапывали в землю, в мох и брали каждый раз новую.

Обнаружив такую анархическую обстановку, пришлось принять меры. Папиросы, сигареты, карты пошли в огонь. Их оказалось довольно много. Для посуды организовали баню. Зарядку пришлось провести лично. Явного неповиновения, конечно, не было, но тихое противодействие угадывалось. Появились «больные». Организовали футбол — всем моментально полегчало (больным играть в футбол нельзя).

На следующий день выбрал самый трудный маршрут, какой был запланирован на этот геолпоход. Солдатская поговорка, что через ноги воспитательные меры доходят быстрее, должна подтвердить свое право на жизнь. На утреннем разводе отобрал девять человек, которые наиболее активно занимались тихим саботажем, и повел в маршрут. Дал азимут движения и попросил запомнить, что встретится в пути интересного. Отпускать детей надолго самостоятельно было нельзя, поскольку следы жизнедеятельности «хозяина тайги» — медведя — встречались повсеместно. Группу встретил в районе друзового кварца, обнаруженного в первом маршруте. Самостоятельная работа вызвала неподдельный интерес, и все наперебой докладывали наблюдения, с гордостью показывали взятые по пути образцы. Я отметил их заинтересованность и зоркость, похвалил за скорость и выносливость.

Начали попадаться кварцевые щетки, друзы и отдельные довольно крупные кристаллы прозрачного кварца. Интерес у всех большой, как и в первом маршруте. Исследуем другие коренные выходы кварцевых жил, но принципиально нового ничего не нашли. Рассказываю ребятам о пегматитовых жилах, которые могут быть в гранитном штоке на пути маршрута. Пегматитовые жилы являются источниками самоцветов. Судя по геологическим признакам, они могут быть встречены и в нашем районе. Все полны энтузиазма штурмовать виднеющийся вверху гранитный массив. Перед восхождением остановились на обед. Плотный обед закончился ароматным чаем и «подножным» десертом из ягод для тех, кто был еще в состоянии что-нибудь поглощать.

Поговорка «Умный в гору не пойдет...» придумана явно не для нас — берем показанный на карте гранитный массив в «в лоб». Кстати, проведенные лабораторные анализы впоследствии показали, что наша карта «ошибалась» — это оказались гранодиориты. Ошибка вроде бы невелика, но принципиально меняет дело. В настоящее время в гранитах нет промышленных месторождений золота, а в гранодиоритах имеются многочисленные аналоги.

Солнце палит нещадно, комары стеной и ни ветерка. Упорно лезем вверх по курумникам — крупноглыбовым осыпям. На самых крутых участках приходится подключать «передний мост» и руками помогать себе передвигаться. Ребята постарше да побойчее уже наверху, около деревянного репера. Наконец, добираемся до вершины. Там тянет легкий ветерок, комаров поменьше. Отдыхаем, приводим в порядок записи, образцы, осматриваем в бинокль окрестности.

Спускаемся вниз, в седловину. По пути опробуем кварцевые жилы в сланцах, а также жилы аплитов с сульфидной минерализацией по краям (как говорят геологи, «по зольбандам»). Это уже что-то интересное, сульфиды (пирит и арсенопирит) в таких масштабах сами по себе ценности не представляют, но с ними может быть связано золотое оруденение (впоследствии его обнаружили в этих образцах химическими анализами).

Путь проходит по шиферным сланцам, названным так по аналогии с шифером. Порода раскалывается по сланцеватости даже под действием внешней среды на тонкие и довольно большие пластины. Часто попадаются мелкие прожилки молочного кварца, но, к сожалению, пустые, без минерализации. По терминологии геологов — «сухие» из-за холодного контакта с вмещающейся породой.

Выходим на гранитное плато. Надо подсечь контакты пород. Прослеживаем предполагаемую границу. Есть контакт! Контакт постепенный. Описываем зону перехода, роговики, внедрение даек аплитов; по ослабленной зоне берем образцы.

Зона контакта — самое заманчивое для геолога место, однако визуально ничего интересного определить не удалось. Берем штуфные пробы для беспристрастного химического анализа. Мелкие прожилки кварца мощностью до 2-х см (даже с находкой молибдена) не могли удовлетворить никого. Некоторые уже отчаялись и отправились обследовать репер с отметкой на карте 1217 м, где и устроились на отдых.

Мы вышли к зоне геологического разлома. Крупные глыбы «гранитов» кончились. Под ногами была желтая глина с дресвой гранитов (гранодиоритов). И тут Игорь Федорец в очередной раз обнаружил кварц. Я подошел, огорченно думая, что ничего интересного уже, наверное, не найдем, а находка, вероятно, пустые аплиты. Передо мной лежал «чемодан» из натурального желтоватого по цвету кварца размером 60 × 40 × 20 см. Осмотрел — ничего примечательного. Но надо расколоть — что там, внутри? Крепость монолита необычайная, крошка сечет лицо и руки. Наконец, что-то похожее на образец откололи. Смотрю, неужели золото? Достал лупу, иглу. Сомнений нет — золото! Ребята, золото! Все тянутся к лупе. Показываю крохотную золотинку каждому. Разбиваю с большим трудом камень — золото уже видно невооруженным глазом. Отдыхающие от репера уже здесь. Что будем делать? Искать!!! И началось…            Мелкие камни подтаскивали, бегали к большим, чтобы на месте определить ценность находки. И почти в каждом камне — золото! Кроме него были малахит, азурит, ковелин, вальфрамит, серебряная минерализация и знакомые уже сульфиды.

Организовали поиски. Каждую находку с золотом помечали небольшим туром из камней и скоро выявили простирание рудного тела — субширотное. Проследили находками метров 400 в глубь плато от склона. Определили: имеем два скрытых рыхлыми отложениями параллельных рудных тела. Больше находок до конца плато не было. По уступу в рельефе определили, что здесь, вероятно, тоже геологический (тектонический) разлом и, очевидно, со сдвигом.

На всякий случай прошли вдоль уступа вправо до обрыва, но ничего не нашли. Пошли влево и... О чудо! Все верно — есть гармония в природе: опять драгоценные находки. Простирание нового рудного тела оказалось на 30 градусов севернее и совпало с ложбиной в рельефе. Когда первый раз мы пересекали эту ложбину, то не обратили на нее особого внимания. Проследили это рудное тело до обрыва.

Итак, оперативное время 17.45 ч.; 21.07.1981 г.

Первое возбуждение прошло. Перекусили консервами и посыпались «деловые» вопросы. Первая рудная проба в этой точке — явное открытие. Решаем увековечить для потомков свое авторство. Пишем записку об открытии, подписываемся и вкладываем в консервную банку. Закладываем ее в камнях под одной из опор репера. Неплохо бы лет через десять ее отыскать.

Судя по физической подготовке, чувствую: обратный путь по маршруту многие не потянут. Решаю спуститься в долину и выйти к геохимикам из Хасына, у них в отряде была автомашина ГАЗ-66. Наверняка можно будет уговорить их подбросить нас к нашей стоянке.

Часов в одиннадцать вечера добрались до геохимиков. Машина на месте. Люди почти приготовились ко сну. К нам вышли из палаток двое. Разговорились. Рассказал им о результатах работы и осторожно подвел разговор о помощи с машиной. Старший из геологов объясняет: барахлит карбюратор, и, к сожалению, ничего не получится. Положение критическое. В ходе беседы интересуюсь результатами работы отряда. Геохимики выявили хорошие потоки рассеяния золота в районе нашего штока, но видимого золота не нашли. Сообщаю, что мы нашли образцы с видимым золотом. На просьбу поделиться образцами отвечаю, что они на базе в палатке.

Машина завелась неожиданно быстро, и через полчаса мы были у себя. Я зашел в свою палатку, достал из кармана штормовки небольшой кусок кварца с золотиной и вынес его гостям. От чая они отказалась. На этом и распрощались.

При свете костра образцы с золотом пошли по рукам всех членов нашей экспедиции. Объясняю, что это всего лишь новое рудопроявление, что до месторождения еще далеко. Кто-то фантазирует, что на эту сопку проложат дорогу, я подсказываю: «И ЛЭП», но суеверно добавляю, что таких рудопроявлений на Колыме — тысячи. Никто, даже самые наивные, не предполагали, что уже через четыре года наша сопка даст первое промышленное золото.

P.S. За время отработки месторождения «Школьное» добыто более 10 тонн золота при содержании в руде более 10 г/т. Г.П. Гиляшов за открытие месторождения получил свидетельство и премию 28 тысяч рублей (около 1 тысячи долларов). 

Источник: Почему месторождение золота назвали «Школьное», газета «Тенька» от 29.03.1994 г.

-0+2

• Содержание сайта
• Комментарии
• Главная страница