Сага о великой золотой лихорадке на Аляске, рассказанная автору его отцом, Графом Георгом Хьялмаром аф Форселлесом

Книга посвящается моему отцу, Георгу аф Форселлесу, отдавшему годы своей молодости поискам золота на Аляске, чью землю он любил всем сердцем до самой своей смерти, последовавшей в 1952 году в его родной Швеции, в городе Линдинге.

Посвящается также моему брату, Томасу аф Форселлесу, который вложил много сил и энергии в дело распространения книг отца на шведском языке. Скончался в 1983 году.

Предисловик к русскому изданию

Дорогой русский читатель!

Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить свою глубочайшую признательность всем, кто способствовал переводу этой книги на русский язык. Я рад, что этот труд, наконец, завершен.

Во время нашей последней встречи в Швеции в 1947 году мой отец передал мне шесть своих книг на шведском языке, и с тех пор я отдаю все свои силы их подготовке и изданию. Эти книги имели колоссальный успех на родине автора. Все они были позднее переведены на английский язык. За полгода, что мы провели вместе, отец поведал мне о своих захватывающих приключениях, и его рассказы, равно как и все написанное им, произвели на меня неизгладимое впечатление, определив мою дальнейшую судьбу. Он вдохновил меня на поездку на Аляску. В 1956 году я совершил по его следам паломничество в Ном, посетив те места, где он побывал в годы золотой лихорадки. Все, о чем он рассказывал, оказалось чистейшей правдой!

С 1961 года я живу на Аляске — первые десять лет в заливе Коцебу. И все эти годы я ищу его следы там, где он мыл золото и где с ним происходили его невероятные приключения. За долгие годы, что я путешествую по просторам Аляски, я повстречал немало русских золотоискателей, сохранивших память о Графе. Их, как и многих других старожилов Аляски, я от всей души благодарю за ценнейшие сведения о моем отце.

Время от времени я совершаю поездки в Ном, Кандл и другие места в том суровом краю, где некогда Граф провел свои дни в поисках золота. Я узнаю все новые и новые подробности о его жизни, а иногда и сам поддаюсь искушению и беру в руки лоток и лопату. И хотя никого из участников той знаменитой гонки за золотом уже нет в живых, их приключения, их победы и поражения по-прежнему с нами.

Чарльз аф Форселлес 19 декабря 1994 г.

Глава первая

К ЗОЛОТЫМ РОССЫПЯМ

...Золото!

Стены подвала, где нашли убежище беглецы, отсырели, пол был скользкий, под ногами сновали крысы. Свечей не было, осталось лишь несколько спичек — с их помощью люди пытались отыскать выход из лабиринта... Нет, не о такой жизни мечтал девятнадцатилетний Георг, покидая Швецию.

Георг Хьялмар аф Форселлес был третьим сыном в знатной и некогда богатой семье. В 1867 году его прадед, владелец постоялого двора в финском городке Векелакс, за доблестную службу во время шведско-русской кампании получил от короля Адольфа-Фредерика дворянский титул, а его потомки основали сталелитей­ный завод. После смерти отца в 1886 году нажитые капиталы стали быстро таять, остатки состояния унаследовал старший сын, а Георгу пришлось самому думать о своем будущем. К тому времени ему успела опротиветь городская жизнь, захотелось посмотреть мир, и он нанялся на грузовое судно «Нордстьянан» в порту Хьярносанд. Мог ли он тогда подозревать, что это приключение затянется на целых тридцать пять лет?

Уже первое плавание не оправдало его надежд. От штормовой качки Георга тошнило, капитан все время был не в духе, сварливый кок кормил полусырой свининой. Когда, наконец, они вошли в Бискайский залив, где предстояло выгрузить товар, Георгу показалось, что он попал в рай: ослепительное солнце, безоблачное небо, мягкий бриз.

Несколько недель спустя корабль стоял в Марселе, где должен был загрузиться солью и взять курс на Сантос, что на юге Бразилии. Этот порт пользовался у моряков дурной славой: там свирепствовала чума. Георг и несколько его приятелей позна­комились с неким Гарри по кличке Резаный, который содержал гостиницу для моряков. Его и впрямь нельзя было назвать красавцем: шрам через всю щеку служил вечным напоминанием о давней драке из-за женщины. И все же Гарри показался Георгу человеком надежным. За некоторую мзду он пообещал Георга и его приятелей избавить от необходимости плыть в Сантос. Пока Гарри все устраивал, беглецы должны были скрываться, чтобы не попасть в руки полиции. Так они и оказались в этом ужасном подвале.

Гарри сдержал слово: в ту же ночь он переправил их на борт немецкого судна «Марко Поло», которое отправлялось в Сан-Франциско.

«Мы обогнули мыс Горн, — вспоминал Георг. — Путешествие продолжалось четыре месяца. Кормежка была скудная, заняться было нечем, и мы строили планы на будущее. Я твердо решил: еду на дикий Запад. Меня манила ковбойская жизнь; быстроногий мустанг и пара револьверов — вот все, что мне нужно». Но судьба распорядилась иначе.

После прибытия «Марко Поло» в Сан-Франциско Георг забрел в бар «У Трехпалого Джека» — злачное место на улице Стюарт. Трехпалый Джек сам прислуживал Георгу, а потом подсел к нему за столик. Он изо всех сил пытался изобразить доброжелательность, однако взгляд его оставался холодным и колючим.

«Бар пустовал, но меня это мало волновало; мы продолжали болтать, и я заказал себе еще стаканчик. Вдруг у меня все поплыло перед глазами, я стал куда-то проваливаться и потерял сознание... Очнувшись, я снова ощутил знакомое покачивание. Я вскочил с лежанки с воплем: „Где я, черт подери?" — „На „Брауне", где же еще? — услышал я в ответ. — Скоро будешь в Австралии».

Так Георг стал невольником. Трехпалый Джек подмешал в виски какой-то дряни и привез Георга на корабль. Более того, он ухитрился завладеть его жалованьем, заявив капитану, что Георг задолжал ему за постой и харчи. Когда три месяца спустя корабль прибыл в Сидней и команда отправилась в консульство за жалованьем, Георгу причиталось всего 10 шиллингов. Он рассказал консулу о том, что с ним случилось, и капитана допросили. Но тот заявил, что не его это дело разбираться, пьян ли матрос, который поступает к нему на службу, или его накачали каким-нибудь зельем. Разговор был резким, капитан не стеснялся в выражениях. Однако, чтобы получить разрешение на выход из порта, ему в конце концов пришлось заплатить Георгу фунт. К счастью, консул оказался хорошим человеком, ему стало жаль Георга, и он немного добавил к его жалованью от себя.

К вечеру Георг приглядел себе ночлежку, где познакомился с молодым немцем по имени Фриц, который сразу же поинтересовался, известно ли Георгу что-нибудь о золотых приисках Калгарли... Так Георг заболел золотой лихорадкой.

У молодых людей было совсем немного денег; тем не менее по пути в.Калгарли они решили завернуть в Ньюкасл, тихоокеанский порт на восточном побережье Австралии. До города им пришлось пройти пешком полтораста километров. По пути их подкармливали фермеры — стоило лишь показать им карточку матроса. Ходили слухи, что правительство в этом случае возмещает фермерам расходы.

Всю безнадежность своей затеи будущие золотоискатели осознали, только когда прибыли в Ньюкасл. Стало очевидным, что продолжать путешествие без запаса продовольствия и мулов для его перевозки невозможно, а для этого нужны сотни фунтов. Пришлось Георгу распрощаться с Фрицем и наняться на американский клипер «Колуза», отплывавший на Гавайи, в Гонолулу. Через день «Колуза» уже стремительно неслась по волнам: не зря такие суда называли «морскими гончими».

Команда состояла в основном из ирландцев, включая капитана. Старый морской волк, он не давал спуску своим матросам. Через пару недель Георг подхватил лихорадку и целый месяц провалялся на койке. А вскоре после его выздоровления «Колуза» вошла в гавань Гонолулу. Там Георг с удивлением обнаружил, что больше сотни кораблей ожидало погрузки сахара.

«Скоро стало ясно, отчего в гавани такое столпотворение. Суда были на карантине: на островах свирепствовала чума. Местные жители мерли как мухи. Стоило появиться слухам, что чума пришла из китайского квартала, как его тут же подожгли, и в огне погибло много народу».

На судне был выставлен карантинный патруль, следивший за тем, чтобы никто не сходил на берег. Но Георгу не сиделось на месте, и однажды ночью, когда патруль уснул, он с одним из ирландцев забрался в шлюпку и бесшумно доплыл до берега. Молодые люди не боялись чумы и хотели взглянуть, что делается в городе. Моряки долго плутали в темноте, пока не набрели на американскую таверну под названием «Якорь». Они пропустили по стаканчику виски, потом еще по одному, потом еще. За этим делом прошла вся ночь... Когда на рассвете они вышли на улицу, в нос им ударил резкий запах разлагающихся трупов. Молодые люди заторопились на берег, чтобы быстрее вернуться на свое судно — подальше от этого кошмара. Но в тот момент, когда они сталкивали шлюпку в воду, перед ними выросли три фигуры: это, была береговая охрана.

—Эй, вы далеко собрались?

—На «Колузу». Мы из ее команды.

—Поворачивай назад, — приказал офицер.

Патруль был вооружен, делать было нечего. Так они оказались на карантине в славном городе Гонолулу.

Георг сумел соорудить себе на берегу хибару и добыть лодку. Когда карантин сняли, он стал перевозить пассажиров с кораблей на берег и обратно. Вскоре он обнаружил, что на американских и австралийских судах можно доставать газеты, а затем продавать их в городе. Георг обзавелся американской морской формой и вскоре стал заметной фигурой в порту.

Он наслаждался жизнью, купался на Вайкики, нежился на белом песочке. Однажды, просматривая свои газеты, он наткнулся на статью, которая разом положила конец этой идиллии. На первой полосе «Сан-Франциско Экзэминер» красовалась фотография золотоискателя, крепко спящего под большущей елью. Подушкой ему служил кошель с золотым песком.

«Так я открыл для себя Клондайк, Надо было выбирать: ослепительное солнце и ласковый бриз — или мороз и вьюга. Неведомая сила влекла меня на Север: я уже был болен золотой лихорадкой».

У Георга было 800 долларов. В тот вечер в Сан-Франциско отплывала «Марипоза». Он упаковал вещи, вытащил лодку на берег и запер дверь хижины.

Вскоре Георг оказался в Сиэтле, как и тысячи других искателей приключений, стекавшихся туда со всего света. Ремесленники покидали свои мастерские, фермеры продавали землю, служащие увольнялись из контор, рабочие уходили с фабрик. Царило всеобщее безумие. Будущие старатели говорили только о золоте, проклиная суда, на которых не было свободных мест. Чтобы попасть на Клондайк, нужно было сначала добраться до Скагуэя. Оттуда можно было либо сесть на пароход до Сент-Майкла и затем подняться почти на три тысячи километров вверх по Юкону до Доусона, либо идти пешком через Чилкутский перевал по ледникам и горным кручам.

Пароходы уходили на север, набитые до отказа. Каюты и грузовые отсеки были переполнены пассажирами, на палубе стояли палатки. Проезд стоил 500 долларов. В ожидании парохода золотоискатели запасались продовольствием, испытывали снаряжение, даже брали уроки по промыванию золота у опытных старателей.

В городе было много баров и казино. У Георга не хватало денег на проезд, и он решил попытать счастья в покер. Однако ему не везло, и вскоре он проиграл все, что имел.

Судьбу Георга решило прибытие судна «Роанок». Обогнув мыс Горн, оно направлялось с грузом продовольствия в Сент-Майкл. Рулевой заболел, его пришлось отправить в больницу, а его место досталось Георгу. Все десять дней пути до Сент-Майкла «Роанок» бросало по волнам, большинство пассажиров страдали от морской болезни. Кончилась питьевая вода; чтобы пополнить ее запасы, Георгу пришлось взять шлюпку и отправиться с четырьмя матросами на берег. Пока его команда была занята делом, Георг решил погулять по палаточному городку. Вскоре он набрел на большую круглую палатку, в каких обычно устраиваются цирковые представления. Здесь располагалось питейное заведение под названием «Северный салун». Хозяина звали Тэкс Рикард.

Войдя внутрь, Георг впервые в жизни увидел настоящих золотоискателей из Клондайка. Перед ним предстали мужчины с обветренными лицами, в высоких сапогах, ковбойских шляпах и револьверами за поясом. Они толпились у рулетки или потягивали виски у длинной стойки бара, на которой стояли четыре пары весов. На этих весах мешочки взвешивались, а потом прятались в сейф, который был тут же, за стойкой. Владелец золота получал квитанцию или наличные. Таким образом, таверна служила еще и своеобразным банком.

Для уплаты за виски и для ставок в рулетку пользовались крошечными мешочками с золотом, или же в ход шли наличные. Один из ветеранов, человек с морщинистым лицом, заметил Георга, следившего за игрой, и спросил, не из Швеции ли он. Получив утвердительный ответ, старик сказал:

—Ты, наверное, страшно везучий! Я знал шведов-старателей в Доусоне, им всегда здорово везло. Вот тебе сто долларов. Сделай-ка ставку.

Старик сунул ему хрустящую купюру. Георг поставил на красное. Красное выиграло. Он поставил 200 долларов, снова на красное. Опять удача. Георг ошеломленно посмотрел на старика. Затем поставил 200 на черное — и выиграл. Он оставил на черное 300 долларов — и снова удача. Он поменял ставку на красное, но на этот раз выиграло черное. Поставив еще раз на красное, он опять выиграл. Казалось, его рукой водила Судьба. Перед ним выросла целая стопка купюр. Наконец Георг спохватился, вспомнив об оставленных на берегу спутниках, встал и протянул старику пачку банкнот.

—Ну, что? — усмехнулся тот. — Что я тебе говорил о шведах? Держи свою долю!

Георг засунул деньги в карман, кивнул старику и вышел. Отойдя от пивной и убедившись, что его никто не видит, он присел на корточки и пересчитал деньги. Невероятно! На своем паршивом судне он зарабатывал 30 долларов в месяц, а здесь за десять минут огреб больше тысячи! Теперь у него было даже больше, чем стоила дорога на золотые прииски. Он спустился на берег, размахивая пачкой денег: «Скажите капитану, что я отбыл на Клондайк!»

Следующий пароход в Доусон отплывал только через три дня, и Георг отправился в «Северный салун», чтобы понаблюдать за игрой. В салуне было не продохнуть от табачного дыма и чада, жарили свинину. Цены за постой и кормежку сразили его. Свинина с бобами и хлеб с маслом — 12 долларов, кофе — 4 доллара, ночлег в гамаке, подвешенном в палатке, и порция виски или кофе на завтрак — 20 долларов. Тех денег, которые у него были, хватило бы ненадолго.

Георг решил снова сыграть — но очень быстро спустил все, что выиграл в первый день. Целую неделю Георг работал в салуне у Тэкса, В его обязанности входило убирать и следить за порядком. Тогда-то он и познакомился с Фрэнком Мак-Уэлле-ном. Фрэнк когда-то был замешан в делах гангстерской банды Смита-Прощелыги, но после того, как однажды его ранили в перестрелке, стал законопослушным гражданином.

Фрэнк пригласил Георга к себе и рассказал, что работает на лесоповале в Коммерческой компании Аляски, Георг согласился стать партнером Фрэнка и перебрался к нему в хижину. Теперь, когда все отбыли на Клондайк, приятелям удавалось зарабатывать до 20 долларов за кубометр, вылавливая плывущие по реке бревна и распиливая их для строительства лодок. Фрэнк и Георг с удовольствием работали на воздухе, орудуя пилой до седьмого пота. Они откладывали каждый заработанный доллар и строили грандиозные планы. Порой друзья коротали вечер в «Северном салуне». За стаканчиком виски они слушали истории бывалых старателей, а иногда играли в рулетку.

Когда последний пароход на Доусон снялся с якоря, Фрэнка и Георга среди пассажиров не было. Они решили купить собачью упряжку и добраться туда по суше, а для этого необходимо было подкопить еще денег.

Однажды в конце ноября к ним зашел агент лесозаготовительной компании из Юрики. Он вербовал людей для зимних работ на реке Юкон. Предложение торчать всю зиму на морозе в глуши Аляски казалось не слишком привлекательным. Однако вербовщик посулил по 42 доллара за кубометр — и они не устояли перед соблазном. Чтобы оформить сделку и подписать контракт, они отправились в «Северный салун».

В это время туда зашел худощавый молодой человек, лет двадцати на вид. Он подошел к стойке и бросил на весы мешочек с золотым песком. Когда его взвесили, мешочек потянул на несколько сотен долларов.

— Я из Нома, — сказал парень. — Там этого добра навалом!

Парня звали Яфет Линдеберг. Так все узнали об открытии Нома.

Известие взбудоражило весь Сент-Майкл. Взволнованные золотоискатели без конца расспрашивали Линдеберга, как добраться до Нома. Он рассказал, что в двухстах с лишним километрах к северу от Сент-Майкла, где по ту сторону Берингова моря начинается Сибирь, на безлесном южном побережье полуострова Сьюард есть крошечный незаметный мыс Ном. Это плоская сероватая полоска побережья с промерзшими насквозь холмами. Возможно, своим названием это место было обязано ошибке картографа Британского адмиралтейства. На эскизной карте кто-то поставил знак вопроса и приписал «Name» («название»), указав таким образом, что мыс еще не имеет названия. Вероятно, картограф принял вопросительный знак за букву «с» с точкой, то есть первую букву в слове «саре» («мыс»), а букву «а» в слове «пате» принял за «о». Так получился «Саре Nome» («мыс Ном»). Другие утверждали, что название произошло от индейского слова «Nom» («не знаю»), брошенного в ответ на вопрос, как называется этот мыс.

К середине лета слухи окончательно подтвердились — пески мыса Ном оказались золотоносными. Сотни золотоискателей стекались в эти места.

Глава вторая (читать)

-1+2

• Содержание сайта
• Комментарии
• Главная страница