Потери, которые можно вернуть

В этой статье речь пойдет о ресурсах, которые после отработки месторождений остаются в отвалах, хвостах обогащения и других отходах горного производства. По оценкам, запасы такого сырья на территории России могут достигать 110 млрд тонн. Некоторые специалисты называют их «техногенными месторождениями», другие — «техногенными объектами» (так как в них нет подсчитанных запасов, необходимых для отнесения объекта к месторождению) третьи относят их к «отходам горного производства».

Техногенные объекты нередко характеризуются сложным составом и содержат ценные компоненты, в том числе благородные, редкие и редкоземельные металлы. Извлекать их из техногенных образований обычно сложнее, чем из руд и песков, но затраты могут быть меньше, поскольку из технологической цепочки исключаются самые дорогостоящие процессы — добыча, дробление, измельчение и классификация.

Казалось бы, освоение столь крупного минерального потенциала должно было стать самостоятельным направлением в горнодобывающей отрасли. Однако для массового вовлечения техногенных ресурсов в хозяйственный оборот требуются инвестиции в исследования и создание технологий, адаптированных к решению столь специфических задач. Нужно, кроме того, решить ряд юридических и организационных проблем. Те, кто мог и хотел бы заняться переработкой отходов горнодобывающего производства, а это в основном предприятия малого и среднего бизнеса, не имеют к ним доступа из-за неясности в определении права собственности. Два федеральных закона — «О недрах» и «Об отходах производства и потребления» — содержат противоречащие друг другу нормы на этот счет. Наконец, для проведения рациональной политики в этой сфере необходимо целостное представление о наличии, количестве и качестве техногенных запасов. Между тем, система учета техногенных образований в России пока не создана, и все, чем располагают сегодня специалисты, — разрозненные данные, основанные на экспертных оценках или полученные с помощью современных аналитических методов применительно к отдельным объектам.

Драгоценные отходы

Имеющиеся данные позволяют сформировать, пусть и приблизительно, представление о содержащихся в техногенных образованиях наиболее ценных ресурсах.

Начнем с золота. За всю историю в России его добыто свыше 18 тыс. тонн, но и потеряно немало. Минимальный уровень потерь при добыче и обогащении специалисты оценивают не ниже 10 %, а порой теряется более 30 % золота. Да и вскрышные породы могут содержать полезные компоненты в связи с изменением кондиций. К примеру, на Куларских россыпях в Якутии до 1975 г. участки с содержаниями золота ниже 5,0 г/м³ даже не рассматривались, а ныне повсеместно рады и 0,5 г/м³. По мнению экспертов, количество техногенного золота только в россыпях может достигать 2 тыс. тонн, что выглядит солидной прибавкой к учтенным в России на данный момент 7 тыс. тоннам балансовых запасов золота по категориям А+В+С1.

Значительное количество золота содержится в хвостах обогащения железных руд. Вот несколько примеров. В хвостах мокрой магнитной сепарации на Мундыбашской и Абагурской обогатительных фабриках присутствует около 30 тонн золота при содержании около 1 г/т. В хвостах сухой магнитной сепарации Абаканского рудника содержится около 20 тонн золота. Отходы обогащения железистых кварцитов повсеместно содержат золото в количестве 0,5–0,6 г/т. Его ресурсы, учитывая огромные объемы хвостохранилищ, могут составить сотни тонн.

Повышенные концентрации золота характерны для месторождений каменных и бурых углей. Так, при обогащении на центробежном сепараторе Нельсона зол и углей Бородинского и Назаровского месторождений (Канско-Ачинский угольный бассейн) содержания золота в концентрате достигали соответственно 4,9 и 6,0 г/т. Более высокие концентрации золота содержатся в золошлаковых отходах Рефтинской ГРЭС (Свердловская область), сжигающей угли Экибастузского месторождения, — промышленная обогатительная установка на базе центробежного сепаратора Нельсона позволила получать концентраты с содержанием золота 500–600 г/т.

Среди других ценных техногенных ресурсов обращают на себя внимание платиноиды, которые накапливались в течение нескольких десятилетий при переработке богатых сульфидных медно-никелевых руд Норильского рудного узла. Прогнозные ресурсы МПГ (минералы платиновой группы) лежалых хвостов обогатительных фабрик составляют 800–1000 тонн. Наиболее крупный потенциальный источник этого техногенного сырья представляет хвостохранилище Норильской обогатительной фабрики № 1 с запасами не менее 240 млн тонн отвальных хвостов, содержащих от 0,2 до 5,5 г МПГ на 1 т массы, причем набор платиновых минералов в них тот же самый, что и в исходных медно-никелевых рудах. Заскладированные хвосты характеризуются повышенными содержаниями платины (до 2,1 г/т), палладия (до 5,8 г/т), родия (до 0,24 г/т), иридия (до 0,044 г/т), рутения и осмия (0,01–0,05 г/т), а также золота (до 1,4 г/т), меди (до 0,8 г/т), никеля (до 0,6 г/т). Общее количество отходов обогащения в пирротинохранилищах Талнахского и Октябрьского месторождений составляют 10 млн тонн. Ориентировочные прогнозные ресурсы платины и палладия в них превышают 100 тонн, золота – 3 тонны, серебра – 100, никеля и кобальта более 500 тыс. тонн. Еще один источник техногенной платины находится на Камчатке, где в хвостах небольших по объему отработанных россыпей Гальмоэнанского массива содержится до 11 тонн этого металла, причем последние 5 лет из вторичных отложений здесь ежегодно добывается до 400–450 кг платины.

В связи с темой техногенных ресурсов стоит напомнить о таком металле, как олово. В Советском Союзе его было добыто около 800 тыс. тонн, но уровень извлечения, как правило, оставался невысоким. Например, на Солнечном ГОКе за полвека работы этого предприятия показатель извлечения олова ни разу не превысил 49,9 %, в результате образовались техногенные отложения, в которых может содержаться до 50 тыс. тонн металла, что сопоставимо с крупным оловянным месторождением (например, такое же количество олова имеется в рудах огромного по запасам Пыркакайского месторождения на Чукотке). Немало олова находится в хвостах Правоурмийского месторождения (содержание металла 0,35 %), Депутатского ГОКа (0,85 %), рудника Чурпунньа в Якутии (1 %). А общее количество техногенного олова России может составить не менее 240–300 тыс. тонн, что сопоставимо с уровнем ежегодной мировой добычи этого металла.

Крупные горнодобывающие предприятия привыкли воспринимать объекты долговременного хранения горнопромышленных отходов исключительно как побочный и обременительный результат основного производства. Например, в шламохранилище Качканарского ГОКа за более чем полувековую деятельность комбината скопилось более 1 млрд тонн отходов добычи и обогащения титаномагнетитов. Понятно, что такое крупное и сложное горнотехническое сооружение требует значительных затрат для поддержания его безопасного функционирования. Но в то же время оно может принести предприятию дополнительную прибыль, если учесть, что помимо железа и титана эти шламы содержат и элементы редкометалльной группы, в том числе скандий, галлий, стронций.

Кстати, отметим: тот же скандий вообще можно назвать «техногенным минералом», ведь его количество в отходах основного производства превышает 100 тыс. тонн, что составляет более 60 % мировых запасов этого металла!

История одного предложения

В мае 2010 г. депутаты Магаданской областной Думы обратились в Госдуму РФ с предложением упростить доступ к техногенным россыпям, для чего требовалось внести в закон «О недрах» поправку, касающуюся получения соответствующих лицензий. По реакции, которая последовала на это обращение, можно судить об уровне восприятия подобных проблем на федеральном уровне и об отношении к инициативам «снизу» вообще.

Вот официальный отзыв исполнительной власти: «…понятие «техногенные россыпи» отсутствует в законодательстве Российской Федерации… Учитывая изложенное, Правительство Российской Федерации не поддерживает представленный законопроект». Получив данное заключение, Комитет Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии констатировал: «Дефиниция «техногенные россыпи» в законодательстве РФ о недрах не раскрывается, что вызовет проблемы с ее неоднозначным толкованием и создаст проблемы в практическом применении».

Между тем, от депутатов и не требовалось изобретать формулировки — можно было обратиться к уже имевшейся правовой базе. Так, в распоряжении МПР РФ от 5 июня 2007 г. № 37-р «Об утверждении методических рекомендаций по применению классификации запасов месторождений твердых полезных ископаемых» дано исчерпывающее определение техногенных россыпей (см. ниже).

 «Техногенные россыпи представлены отвалами вскрышных пород (отвалы торфов), гале-эфельными отвалами и накоплениями илов бывших илоотстойников. По распределению полезных компонентов и их содержаний они резко отличаются от первоначальных природных россыпей. Россыпи отвалов вскрышных работ формируются за счет непромышленных концентраций полезных минералов, содержащихся во вскрышных породах, и маломощных висячих пластов, селективная отработка которых была нерентабельной. Россыпи гале-эфельных отвалов формируются за счет неполноты извлечения минералов из добытых песков вследствие несовершенства применявшихся технических средств обогащения, несоответствия схем промывки технологическим свойствам песков, нарушений технологических процессов. Размер частиц полезных компонентов в этих отвалах меньше, чем в «первичных» месторождениях, хотя иногда могут попадаться и крупные самородки. К техногенным россыпям также могут относиться хвосты обогатительных фабрик, перерабатывающих коренные руды, в том числе поступающие в среду активного гидродинамического воздействия (сброса в акватории заливов, озер, выноса рек, размывающих хвосты). Важнейшими факторами их образования служат сепарация и обогащение материала в зоне активного волнового воздействия, способствующего возникновению повышенных концентраций полезных минералов преимущественно мелких классов. С определенной долей условности к техногенным россыпям можно отнести остаточные целиковые части месторождения, частично или полностью погребенные под отвалами (хвостами) предшествующих отработок, состоящие из бортовых, внутриконтурных, недоработанных участков первичной россыпи и охранных целиков. Распределение полезного компонента и средние содержания в них определяются природными условиями залегания «первичных» россыпей. Условием отнесения «остаточных» россыпей к техногенному типу служит соотношение запасов полезного компонента в целиковых участках месторождения и отвалах».

Опираясь на этот документ, вполне можно было продолжить работу над законом. Именно к этому и призывал своих коллег депутат Владимир Федоткин: «В ряде законопроектов вы меняете ко второму чтению по 80, по 90 % листов. Так давайте мы сегодня согласно вашей же методике, исходя из ваших же подходов, примем данный законопроект в первом чтении, и потом рабочая группа пусть дорабатывает сколько необходимо». Но выдвинутая законодательная инициатива была решительно отклонена в первом же чтении, что закрыло возможность дальнейшего обсуждения вопроса.

В связи с этим нужно отметить, что кроме определения понятия «техногенных россыпей» в закон требовалось внести не так уж много изменений. Во-первых, следовало разрешить предоставлять в пользование техногенные месторождения без проведения конкурсов и аукционов, во-вторых, дать недропользователю возможность вести на них добычу без предварительного геологического изучения и, наконец, исключить обязательность проведения госэкспертизы техногенных запасов и постановки их на государственный учет.

По сути, Государственная Дума, пачками принимающая законы, в том числе весьма экзотического свойства, а порой и вовсе невыполнимые, оказалась неспособной внести в законодательство всего несколько поправок.

Сегодня в основе всех нормативных актов, регулирующих работу горнодобывающей промышленности, лежат принципы, ориентированные на практику освоения крупных месторождений: разработка и согласование проекта ГРР, проведение поисковых и разведочных работ, утверждение запасов в ГКЗ или ТКЗ, разработка и согласование технических проектов отработки месторождения во многих инстанциях с проведением многочисленных экспертиз. И прохождение каждого этапа требует значительных затрат времени и денежных средств. При существующем положении для того, чтобы реализовать лицензию на техногенную россыпь, потребуется от 3 до 5 лет. А как быть, если металла, который позволил бы окупить произведенные затраты, в нужном объеме не окажется? Практика показывает, что чаще всего, отработка техногенных месторождений находится на пороге рентабельности, поскольку эти пески перемыты не один раз. Поэтому, аргументируя необходимость внесения соответствующих поправок в законодательство, представитель Магаданской областной думы Александр Александров заявил: «Мы хотим создать правовую базу для того, чтобы участки с техногенными образованиями выделялись по заявке недропользователя и комиссия, образованная федеральным органом по недрам совместно с исполнительной властью субъекта, выделяла лицензию на эксплуатацию данного техногенного образования без проведения конкурсов и аукционов».

В профильном Комитете Госдумы такой подход решительно отвергли, усмотрев в нем коррупционный фактор. Было сказано буквально следующее: «Отмена состязательной процедуры предоставления участков недр в целях отработки техногенных россыпей не позволит контролировать этот процесс, будет способствовать субъективизму в предоставлении в пользование таких участков недр и создаст условия для проявления коррупции». Кроме того, депутаты посчитали, что отказ от конкурсных процедур в целях отработки техногенных россыпей приведет к потере доходов федерального бюджета «из-за недопоступления разовых платежей за пользование недрами». Логика более чем странная: этих денег бюджет и так не видит, поскольку техногенные месторождения не отрабатываются. Зато явно просматривается желание получить авансом максимум денег с тех, кто рискнет взяться за извлечение металлов на площадях, где разведанных запасов формально уже нет.

Член Комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Александр Шиманов выразил эту мысль вполне откровенно: «… мы не можем позволить просто так, без изучения, без разведки, без постановки на запасы, без государственной экспертизы тех технологий, которые предполагается применять при добыче этого золота, мы не можем этот ресурс пустить в пыль». А на справедливый вопрос, как быть, если запасы уже отработаны, законодатель уверенно отвечает, что в любом случае необходимо затратить деньги на проекты, экспертизы, геологоразведочные работы, отчеты, согласования. Между тем, понятно, что все эти затраты лягут на себестоимость металла, который, возможно, будет добыт и без того с очень низкой рентабельностью.

А может, правы депутаты, которые свое нежелание заниматься поиском приемлемых решений оправдывают благородной заботой о будущем? Мол, на наш век добываемого природного сырья вполне хватает — пусть что-то останется потомкам. Правда, оставляем мы им вместе с богатством и увесистый воз нерешенных проблем, о которых сказано ниже.

Читать далее, часть 2

-1+2

• Содержание сайта
• Комментарии
• Главная страница