Колумбийско-перуанский эксперимент

В истории «Амура» есть страницы, связанные с добычей золота не только на территории Алданского нагорья, но и на другом континенте — в отрогах Анд Южной Америки. Чуть более десяти лет назад артель направила сначала в Колумбию, а затем и в Перу своих лучших специалистов и большое количество техники для организации добычи желтого металла на далекой, досель неведомой земле. Наших старателей не смутили ни огромные расстояния, ни совсем незнакомые тропики с ужасным климатом, ни испанская речь местного населения... Наших мужиков откомандируй хоть на Луну — и там найдут золотишко! А тут сплошная экзотика... Да, экзотики было много. И были еще упорство, воля и мужество в достижении поставленной цели. На Кет-Капе перебраться на новое месторождение стоит многих сил и затрат, а тут такая заокеанская даль... Ничего — пробились, и пошел металл. К сожалению, закрепиться на американской земле «Амуру» не удалось. В 1993 году работы там были свернуты, и старатели вернулись в родные края. Почему? Приводим воспоминания некоторых работников «Амура» об этом любопытном эксперименте.

Во времена СССР специали­сты, имеющие доступ к данным по добыче золота и платины, автоматически становились «невыездными». В те годы загранка нам и не светила. В начале 90-х железный занавес стал приоткрываться, и мы впервые побывали за рубежом — в Германии и Австрии.

Убедились: живут там совсем не так, как нам усердно внушали. С интересом стали знакомиться и перенимать опыт капиталистов. Было чему поучиться у них.

А тут еще однажды, будучи в Москве у начальника «Главалмаззолота» В.В. Рудакова, получил от него любопытное предложение: попробовать свои силы в добыче золота в Южной Америке, в Колумбии. В компаньоны он предложил нам взять объединение «Приморзолото». Идея показалась мне интересной, с его слов там были неплохие перспективы, и я, после некоторых раздумий, согласился. Только от партнерства с «Приморзолото» отказался: давайте будем работать без него. Рудаков не возражал, и машина вскоре закрутилась. Надо было самому лично посмотреть место будущей работы, и я с несколькими специалистами полетел в Колумбию.

Летели в Колумбию долго: Москва — Люксембург — Шеннон — Гандер — Гавана — Лима, потом на другом самолете в Боготу — столицу Колумбии. Там встретились с заместителем торгового представителя СССР в Колумбии И.С. Фроловым (он впоследствии стал представителем нашей артели в этой стране), с ним и продолжили путешествие. Из Боготы перелетели в Кали, оттуда на маленьком самолете в Гуали, пересели в большую лодку и морем по протокам добрались до реки Тимбики, где недалеко от устья расположился небольшой одноименный городишко.

Там переночевали. Гостиница ужасная! «Удобства» во дворе и без дверей, воды в душе хватает только на двух человек. Полчища крыс. Наутро на большой долбленой лодке пошли вверх по течению реки до деревни Санта-Мария, в окрестностях которой нам отвели участок для добычи золота. Плывем по реке — сплошная экзотика: хижины на сваях, полуголые женщины, народ по берегам моет лотками золото. Кто побогаче, тот использует маленькие «драги» - мотоземлесосы на резиновых понтонах. А если нашу технику сюда пустить!..

В Санта-Марии познакомились с местным населением, осмотрели будущие полигоны. Встретили нас довольно тепло, обещали всяческое содействие. Осмотрелись и решили - работать можно. Потом приехали наши геологи и подтвердили, что металл есть. Привезли пароходом бульдозеры, технику, оборудование и начали строить участок: прокладывали дороги, вскрывали полигоны. А в 1992 году пошел и первый металл.

 Вот здесь и начались конфликты с аборигенами. В чем они выражались? Представьте: бульдозер пробивает дорогу, и вдруг впереди появляется местный житель и начинает высаживать банан. Говорит, что это его участок, а если хочешь проехать — плати. И такие эпизоды стали слу­чаться на каждом шагу. Куда ни сунься — частная земля, выкупай ее или объезжай. По лицензии нам принадлежали недра, а всем тем, что на по­верхности, владели частники.

В конфликты мы не вступали, старались не ссориться и вели себя очень мирно. Рядом в горах бродили партизаны, которые нередко похищали иностранных спецов и потом требовали за них громадный выкуп. Но препоны продолжались. Местные чиновники не вмешивались и даже не пытались навести элементарный порядок. Многие хотели за наш счет разжиться. Никакого золота нам не хватило бы для удовлетворения амбиции местного населения. В конце концов мы вынуждены были прекратить добычу, все свернуть и уехать.

По тем же причинам не заладилась у нас работа и в Перу, куда мы заехали после Колумбии.

Конечно, жалко было бросать начатое дело. Уже ос­воились, неплохо обустроились, и вдруг все бросать. Но пришлось. Оставили там и всю технику. Вывозка обо­шлась бы намного дороже ее стоимости.

Но Южная Америка многому нас научила. Потом нам поступало множество «прекрасных» предложений о созда­нии совместных предприятий в Новой Гвинее, Австралии, но мы их даже не рассматривали, ибо знали: это напрас­но выброшенные деньги. Кроме этого, была масса других примеров. Внешне на бумаге все выглядит серьезно и до­вольно престижно, а на деле возникает столько проблем... Мы это уже проходили. Утолили жажду свободы. Основ­ной урок — надо вкладывать средства в отечественную экономику, у нас простор для инвестиций, что мы и дела­ем: строим новые рудники, предприятия. Хорошо бы еще укрепить законодательную базу...

Из дневника маркшейдера Владимира ФАТЬЯНОВА

Богота. Единственная короткая ночь в стенах советского (пока еще советского!) полпредства. Инструктаж: не поддаваться на провокации, не терять бдительности.   Предупреждения, что будет тяжело вдали от Родины, семьи. Хотя для нас это привычно —по году не встречались с родными и близкими. Правда, здесь чужбина и пережить длительную разлуку многократно тяжелей.

Уже через полгода, находясь в лесу (сельве), с трепетом наблюдаешь за порхающими листьями. Они по нашей северной привычке напоминают о приближающейся осени и о завершении сезона, а значит и о возвращении домой. Но здесь эти листочки падают круглый год — крона большинства деревьев обновляется постоянно. Лишь некоторые виды сбрасывают листву по только им ведомым сезонам.

Этот мягкий испанский язык первооткрывателей и завоевателей Америки. Мне он нравится в отличие от северных грубых языков (немецкий, английский), которые рождаются  в  простуженных  глотках  народов  Северной  Европы. Что-то есть в  этих средиземноморских языках завораживающее. Видимо, мягкий теплый морской кли­мат способен вдохнуть нечто своеобразное и в речь ме­стных народов.

За год мы на бытовом уровне (ты - Пятница, а я Иван) научились изъясняться с местным населением (разуме­ется, с использованием жестикуляции).

В Колумбии католическая вера. Даже в небольших деревушках есть церкви. Кресты на видных местах. Ста­туи апостолов на высоких утесах по берегам рек. Стро­гое соблюдение религиозных обрядов и праздников.

Жаркий климат, вода — переносчики инфекционных заболеваний. Нам категорически запрещено пить воду из открытых источников. Плывем на лодке с колумбийцем. Он снимает кепку, черпает ею воду и, осенив крес­том, пьет. Потом смотрит на меня и говорит по-испански: болезни нет!

А мы носим с собой небольшой пузырек с дезинфи­цирующей жидкостью (из арсенала армии США). Одна-две капли на стакан воды из любого источника, и в ней убивается все живое, но, видимо, наносится ощутимый удар по печени и почкам.

Работаем в сельве, перегоняем технику. Не проходит и дня без укусов ос. Рубим с помощью мачете просеку, а под листьями высоких зарослей то и дело встречаются осиные гнезда. И если вовремя не заметишь, убежать от осинового роя очень трудно.

О змеях. Их здесь изобилие. Безобидный опавший ли­сток при внимательном рассмотрении оказывается свернувшейся небольшой змейкой. Видел всех змей, обитающих в сельве, в том числе и коралловую. У нас были памятки с картинками (определителями): если го­ловка треугольником, выраженная шея — это ядовитая змея. Когда работаем в сельве, носим с собой сыворот­ку от укусов.

Ежедневно идут дожди. За год было всего несколько дней без осадков.

Раннее солнечное утро. Ясно. Анды имеют четкие очертания. Через час кое-где появляются клочки ваты. Еще через час им на смену пришли барашки. Потом вер­шины прячутся в облаках, и вскоре в нашу сторону с гор движется сплошная облачность. К обеду начинается тро­пический ливень, который длится 1-1,5 часа. Несутся потоки воды. А к вечеру снова становится ясно. Ночи темные, звездные, наступают практически мгновенно. 12 часов день, 12 часов ночь.

Население в глубинке нищенствует. Растительная пища (подножный корм): бананы, хлебное дерево Маис — урожай небольшой. Лимоны — мелкие и кислые до предела. Кое-где пытаются возделывать рис. Встречал в диком виде кусты томатов. Здесь их родина. Плоды мясис­тые, с толстой кожурой, очень похожи на культурные — ни с чем не спутаешь.

В сельве довольно далеко от реки встречались выдолбленные из толстых стволов деревьев лодки — длинные, узкие. К реке их доставляют вручную, посуху. Поперек пути укладываются толстые ветки, стволы подроста, и, скользя по ним, лодка движется к воде.

На такой лодке однажды мы (20 человек) вышли из дельты одной реки в Тихий океан и на подвесном моторе пошли на север к дельте дру­гой реки, где расположилась наша перевалочная база. Началось волнение, и мы ушли в открытый океан подальше от берега, так как на мелко­водье волна была крупнее. Сидим в лодке промокшие и продрогшие. А вода за бортом удивительно теплая. Иногда рядом садились пеликаны, видимо, они принимали нас за рыбаков.

Вылетаем с участка. Наш АН-2 еле-еле отрывается от полосы и вдоль низменного западного берега Тихого океана летит на север. Приземляемся в Буэнавентура. Выходим с сумками, чемоданами. Нас встречает полиция с оружием наперевес. Оцепление. Начинается тотальный «шмон». Вытряхивают содержимое всего багажа и просматривают каждую вещь. Видимо, ищут наркотики, золото. Нас это не смущает. Ведь летим домой на Родину. И хоть путь не близок, сердцем мы уже в Хабаровске, где снег и мороз, по которым мы тоже соскучились.

Александр КОСЕНКО, начальник участка:

В Перу нам отвели месторождение, расположенное на восточных склонах Анд, где водотоки стекали в бассейн Амазонки. Транспортная схема была довольно сложной. Груз пароходом доставляли в Лиму, там грузи­ли на железнодорожные платформы и отправляли до города Куско — бывшей древней столицы инков. Это около 1 500 км. Потом бульдозеры шли своим ходом еще километров 250 в район города Кинсе-Миль, а оборудование перевозили на машинах. Дороги там очень сложные - глубокие ущелья, высокогорные перевалы, неустойчивая погода, и эти 250 км машины порой шли по несколько дней.

Самое яркое впечатление о работе в Перу — техника там очень быстро ржавеет. Приведу пример. Отправили мы теплоходом два рулона гусениц для вездехода. Пока привезли их на участок, они так проржавели, что мы не смогли их раскатать. Чем только не смачивали. Пока техника работает — ничего. Стоит пару суток постоять — и уже вся ржавая.

Да, климат там для нас был совсем непривычный. Тропическая сельва, высокая влажность, постоянные ливни, летают и ползают всякие твари, большинство из них кусаются. Тем не менее, построили хороший поселок, базу. Наняли местных рабочих, неплохо платили им. Жили они вместе с нами в одном поселке, питались в одной столовой. Никаких проблем у нас с ними не было. Конфликты возникли на той же почве, что и в Колумбии, и промыли мы там только один сезон, а потом свернулись и уехали.

-2+1

• Содержание сайта
• Комментарии
• Главная страница